ST mirror

[genesis-ego]

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ:
Автор:Механическое_Перо
idikink.diary.ru/p197020354.htm?from=0#66823069...
ТОС. мирор!Кирк/миррор!Спок.
NC-17
Саб-дом. Спок бесконечно предан своему хозяину и готов на все, лишь бы тот был доволен и хвалил его. Во время миссии что-то идет не так, и после смены Джим срывается на Споке. Спок действительно боится наказания и гнева Кирка. Связывание, порка, игрушки, но без членовредительства и крови.

Когда Джеймс Тибериус Кирк вернулся на из другой вселенной, он до краев был переполнен темным прозрачным бешенством. Большинство членов команды не поняли, что произошло, но, завидев капитана в таком настроении, старались побыстрее исчезнуть. Энсин, стоявший на транспортаторе, попал в камеру агонии, Марлена - неглупая баба - куда-то спряталась. Найдет - убьет.
Хуже всего было знать, что он понятия не имеет, что происходило тут во время "обмена". По отчету от Спока он понял, что здесь его двойника на гауптвахту не посадили, напротив, носились с ним, как с писаной торбой. Никто, кроме него, не подметил бы в голосе старпома эмоций. Но Кирку было ясно - тот пытается оправдаться.
- Мистер Спок, со мной.
Они вошли в лифт, оставив охрану за дверями.
Спок стоял рядом, невозмутимый, как и всегда. Кирк вспомнил его двойника - который только бровью поводил на его, Кирка, обещания. Будто тот говорил на незнакомом языке.
Кирка трясло от злости, и ему приятно было различить на лице старпома неуверенность. Даже больше - страх.
Хорошо...
- Капитан, я прошу вас наказать меня за происшествие с транспортером, - ровно проговорил вулканец. - Ошибка в рассчетах, которая была допущена, могла привести к вашей гибели.
Даже через черную, плотную вуаль раздражения Кирка это позабавило. "Была допущена". Спок и сейчас не будет лгать: в инциденте, насколько Кирк успел понять, старпом не был виноват. Впрочем, сейчас Кирка это не волновало. Спок, как всегда, предложил самое лучшее и своевременное решение.
Теперь уже можно.
- Лифт, стоп. Ваш агонизатор, мистер Спок.
Тот без малейшего промедления, и, казалось бы - без всякого испуга отстегнул машинку от пояса и протянул Кирку. Не глядя ему в глаза - кажется, и вправду считает себя виноватым, - расстегнул воротник, оттянул тунику с левого плеча, обнажая полоску белой кожи и острую, как рыбий плавник, ключицу.
Кирк облизнул губы. Почти бессознательно покачал машинку в руке, перехватил и вдавил прямо в это оголенное, чувствуя, как пелена раздражения начинает понемногу рассасываться. Нажал, вдавив кнопку до упора. Треск агонизатора доставил ему почти физическое удовольствие. .
Любой другой от такого заряда завопил бы, затрясся, сполз на пол. Машинка была сделана специально для вулканца, с учетом его болевого порога, который стремится к бесконечности. Спок только чуть сильнее выпрямил спину, сжал губы в плотную линию, дернул кадыком.
- Это был очень серьезный просчет, коммандер, - спокойно сказал Кирк, поймав взгляд расширившихся от боли черных глаз. Терпит. Будет терпеть до упора, как всегда. Спок весь напрягся, по-птичьи вытягивая голову, затрясся мелко.
Кирк дал себе время насладиться этой дрожью, а потом убрал палец с кнопки. Спок еле различимо выдохнул. Когда Кирк отдал ему машинку, у вулканца не сразу получилось прицепить ее к поясу.
- Я надеюсь, вы не рассчитываете, что наш разговор на этом закончен, коммандер.
- Разумеется, нет, капитан, - а вот голос не сбился ни на ноту. - Я готов принять любое дисциплинарное взыскание.
- Что ж, придется поймать вас на слове, - в груди у Кирка начинала петь радостная злость. - Вы отпустили охрану?
- Так точно.
- Прекрасно. Не думаю, что им стоит сопровождать вас в допросную.
Когда они вышли из лифта и направились к медотсеку, Спок уже выглядел абсолютно нормально. Всем своим видом внушал страх, как обычно. Вот это в нем нравилось Кирку до звона в яйцах. Как после пытки агонизатором он способен сделать замечание энсину, не поприветствовавшему его по всей форме. Как спокойно он садится на жесткий стул в конференц-зале и отчитывается по научному отделу, когда ягодицы сплошь исчерчены тростью. Шагает чеканно, не хромая и не морщась, после того, как Кирк трахал его, едва не вбивая в пол.
Допросная находилась сразу за медотсеком. Кирк велел компьютеру запереть двери. Здесь их никто не решится потревожить. Свет горел на двадцать процентов, и из полутьмы угрожающе выступало пыточное кресло, простая кушетка, покрытая непромокаемым материалом, и шкаф с инструментами.
- Раздевайтесь, коммандер.
Кирк смотрел, не в силах оторваться, как его старпом не торопясь, методично развязывает кушак, расстегивает куртку, стягивает тунику и брюки. Складывает это все быстро и тщательно, по армейски. Кирка эта методичность ужасно возбуждала. Иногда он мечтал засунуть Спока в камеру агонии - только перед этим приказать ему раздеться. Чтоб посмотреть, как он вот так же невозмутимо избавляется от одежды и шагает, голый, будто в воду, в ошпаривающую боль. Как напрягаются тугие темные соски при первом заряде, а в паху все поджимается, как каменеют сжатые ягодицы. Сперва он наверняка попытается стоять смирно, но никакому вулканцу не выдержать камеры. Кирк иногда фантазирует, представляя себе, как Спок постепенно покоряется боли, как сладко извивается под прошивающими его зарядами.
Вот только Спок, со всей его подчас сомнительной субординацией, не наработал на камеру. И вряд ли наработает.
Наконец Cпок выпрямился и застыл, оставшись абсолютно обнаженным. Иззелена-белая кожа чуть сияла в полумраке. Кирк забыл о злости.
При мысли, что это тело - его на целый вечер, что сейчас он сможет делать с ним все, что пожелает, его захватил восторг ребенка, попавшего в кондитерскую лавку. Его в детстве не водили по кондитерским. Но, как оказалось, судьба иногда все же преподносит подарки...

Кирк берет кинжал, который Спок положил поверх стопки одежды. Подходит вплотную к застывшему по стойке "смирно" старпому.
- Я рад, что вы понимаете необходимость наказания, мистер Спок.
Лезвие скользит по щеке, ниже, упирается в шею. Спок чуть поднимает подбородок.
- Возможно, мне бы следовало отдать вас под трибунал за измену. Вы ведь долго беседовали с моим двойником. - Злость возвращается. Неудивительно. - Что вы с ним обсуждали? Сговаривались против своего капитана?
- Нет! - невозмутимость в его взгляде разъедает, как кислотой. Вулканец боится сейчас, и явно не ножа. - Накажите меня, как вам будет угодно, капитан, но не предъявляйте необоснованных обвинений. Я никогда не стал бы поддерживать такой заговор...
- Как скажете.
Лезвие скользит вниз, прочерчивает темную поросль на груди, рассекает кожу. У Спока сбивается дыхание.
Так у них все и началось - с кинжала, правда, не Спока, а его капитана. Как-то раз старпом застал Кирка, когда тот пытался по-своему справиться с напряжением. Черная пелена застилала глаза, и только из последних сил Кирк сдерживался, чтоб не прибить охранника, не отправить ни в чем неповинного энсина в камеру. Капитан должен быть свирепым - но не сумасшедшим, Кирк знал это точно. Он может убивать, может причинять боль - но по делу. Пусть команда считает тебя психом - но психом справедливым, иначе долго не продержишься.
Тогда он заперся в ванной с ножом, доставшимся от отца, и резал себе руки, чтоб почувствовать, как вместе с кровью уходит тугая, сгустившаяся ненависть к миру.
Спок просто взломал дверь в ванную - Кирк так и не понял, как он узнал. Естественно, он разозлился, попытался Спока ударить, но тот схватил его за окровавленные запястья и держал. То еще зрелище, Кирк дергался, как кролик в силках. Спок ни на оскорбления, ни на угрозы не реагировал; просто взял руку капитана с зажатым в ней ножом и подвел к собственному плечу - будто Кирк был ребенком, и Спок учил его рисовать. Капитан завороженно смотрел, как раскрываются под лезвием ткань и кожа, как порез набухает зеленой кровью. "Псих. Еще психованнее, чем я".
А у Спока - холодного, невозмутимого Спока - подернулись поволокой глаза и приоткрылся рот, и Кирк понял, что все его сексуальные эксперименты до этого не стоили ни гроша.
Кирк кладет нож туда, где взял, отходит к шкафу и берет тяжелую плеть. Она хорошо ложится в руку. Кирк возвращается и с размаху хлещет вулканца поперек груди, задевая соски. Тот почти не реагирует, только чуть подается грудью вперед.
- Встань к стене, - почти ласково говорит Кирк.
Спок послушно поворачивается, опирается о стену, выставляя худую спину и бледные ягодицы с белыми нитями следов от предыдущих наказаний. Эта покорность, это доверие сводят капитана с ума. Кирк всегда поражался, что логичный вулканец соглашается оставаться с ним наедине, без охраны, в запертой комнате, где Кирку так легко его убить.
Где Кирк может просто замучить его до смерти.
Плеть опускается со влажным приятным звуком. Спок поводит плечами, потягивается, как кошка. Ох, как же хорошо...
- Почему тебе понадобилось так много времени, чтобы понять, что он - это не я?
Удар ложится поперек лопаток; зеленое вспыхивает на белом. Красиво.
- Я понял это довольно быстро, капитан. Однако мне нужно было время, чтобы оценить ситуацию.
Кирк бьет с оттяжкой, разрывает на левой лопатке кожу.
- Ты слишком долго... оценивал.
- Я прошу... - удар по пояснице выбивает из Спока дыхание, - прощения.
Кирк бьет еще, захлестывая тощий бледный бок. Спок принимает удары молча, даже не вздрагивает, только дышит чаще. Так не годится.
Кирк подходит к нему вплотную. От вулканца, обычно ледяного, теперь разит жаром. Он нежно проводит ладонью по иссеченному боку, невесомо чертит пальцами по вспухшим рубцам.
- Разве мы так договаривались? Не надо терпеть. Я хочу, чтоб ты кричал.
- Да, капитан, - без выражения. Выпустить себя наружу - это куда сложнее, чем переносить боль.
- Будешь кричать, - шепчет Кирк.
Он снова отходит назад, начинает сечь - короткими, резкими ударами. У Спока поджимаются ягодицы, он рычит. На пояснице у него неумелая татуировка - маленький "Энтерпрайз". Кирк сам наколол, и теперь дивился, как удалось уговорить старпома на такое. Но смотреть на Спока всякий раз - эта борода, тяжелый взгляд, безупречная выправка - и вспоминать о татуировке было... горячо.
При мысли, что он мог уже никогда не увидеть этой наколки, что их со Споком могло разнести по разным вселенным, злость возвращается. Капитан хлещет со всей дури, плеть рвет вулканцу спину, брызги крови зеленой взвесью повисают в воздухе.
У Спока вырывается стон. Тихий, долгий, мученический.
Кирк впивается ногтями в основание собственного члена: слишком рано, он не хочет, чтоб все так быстро заканчивалось. Он бросает плеть, подходит к Споку, разглядывает дрожащее тело, спину в зеленых потеках. Говорит:
- На колени.
И вулканец каким-то обреченным движением становится коленями на кафельный пол.
Никому больше Спок не позволит так себя унизить; Кирк это знает по опыту. Несколько минут он просто разглядывает вулканца. Зеленоватый ровный член стоит колом, покусанные губы приоткрыты, взгляд жаждущий. Капитан сам опускается на колени за его спиной, обнимает, вжимаясь грудью в истерзанную спину, трется членом о подрагивающий зад. Форму потом придется стирать... и бог с ним.
- Такой сильный, - шепчет он в острое ухо. - Такой красивый.
Спок резко вдыхает, но не двигается. Кирк целует его в висок.
Он проводит ладонью по железно-твердому члену Спока, а потом резко стискивает в ладони яйца. Спок ахает.
- Ты ведь не думал, что достаточно наказан, правда?
- Нет, капитан, - Спок облизывает губы. Смотрит с опаской и вожделением на пыточное кресло.
Э, нет, коммандер, нам с тобой еще работать... К тому же Кирку вовсе не улыбается, чтоб Маккой узнал, что они тут творят. Официально для доктора в допросной капитан воспитывает Спока агонизатором - чтоб остальные не видели, и авторитет старпома не упал. Об остальных... игрищах ему знать не надо.
Кирк уходит к шкафу, выуживает в одном из ящиков старинную веревку и гибкую трость. Трость с Ориона, из дерева, названия которого капитан не может произнести. Орионцы наказывают такими своих рабов. Стоила эта штука, как две Империи, но Кирк просто не мог ее не купить. Они тогда приземлились "на пересып" и случайно увидели, как хозяин сечет раба на площади. Кирк перехватил взгляд своего коммандера - и тут же отправился торговаться за трость... Других игрушек - сколько б Кирк их не притаскивал с увольнительных - Споку было не надо. У него просто не вставало.
- Руки, - говорит он, возвращаясь к Споку. У того каменеют плечи. Кирк не знает, почему его вулканец так не любит, когда его связывают. Спок никогда ему не рассказывал.
- Ну, ну, - говорит Кирк. - Ты же не хочешь меня расстроить, правда?
Спок с еле слышным вздохом заводит руки за спину, скрещивает запястья, позволяя себя связать. И ведь не скажешь - боится или в самом деле не хочет расстроить...
Веревка настоящая, жесткая, Кирк с наслаждением затягивает ее на тонких зеленоватых запястьях, кажущихся такими хрупкими. Ему нравится, когда на руках у Спока потом остаются следы. Потом он пригибает голову вулканца к земле, так, что его задница беспомощно выставлена в воздух. Он там на удивление безволосый, хотя казалось бы. Всякий раз, когда Кирк вот так смотрит на белые, совсем мальчишеские ягодицы Спока, он не знает, чего ему хочется больше - засечь эту белизну до крови, так, чтоб живого места не осталось - или целовать, вылизывая каждый шрам. Или засадить по самое горло... но это он успеет.
Кирк нежно обводит пальцем бледное отверстие. Пальцы Спока, сцепленные на пояснице, беззащитно подрагивают.
- Скажешь, когда хватит, - говорит Кирк.
Трость свистит, впивается в плоть. Спок стискивает ягодицы до ямочек. Он еще молчит, но это ненадолго. Кирк, размахнувшись посильнее, бьет опять.
- Что мой двойник тебе предлагал?
Свист. Удар. Спок виляет задницей, мычит в пол. Но отвечает неожиданно ясно:
- Он предлагал мне стать капитаном "Энтерпрайз". И изменить мир.
Трость ложится посередине ягодиц, тонкая белая полоса вспухает темно-зеленым. У Спока поджимаются пальцы ног, и от одного этого можно кончить.
- Что ты ему ответил?
Свист. Трость рассекает кожу внизу ягодиц, там, где больнее всего. Спок выгибается и кричит наконец, беспомощно, хрипло, сдаваясь.
- Что ты ответил?
Кирк бьет, не сдерживаясь, попадая по свежим рубцам, опуская трость снова и снова на судорожно сжимающуюся задницу. У Спока трясутся ноги, и он уже не сдерживается, кричит от каждого удара.
И это - только для Кирка. Когда они попали в засаду к ромуланцам, Спок не издал ни звука; когда клингоны дробили ему пальцы, он закаменел, ушел в себя, но даже не зашипел.
Для Джима он кричит.
Трость свистит снова, обжигая бедра.
Он же не скажет.
Не скажет, когда ему хватит.
- Что - ты - ответил?
Трость замирает в воздухе.
- Я всегда... был, - сипло, еле слышно, - и всегда буду... вашим... капитан...
Этого Кирк не выдерживает. Бросает орудие наказания, поднимает Спока под мышки и укладывает животом на кушетку. Смазки у него - собственный преэякулят да спокова кровь - но тому и не надо, чтоб нежно...
Он вталкивается в своего вулканца, сжимая того за истерзанные плечи, вбивается, так, чтоб выбить из паршивца дух, чтоб забыл,что во Вселенной есть кто-то кроме Джеймса Кирка. Вколачивается до горла,стиснув в руке его член, и только под самый конец замедляется, трахает нежно, уже не соображая, искривленным ртом шепчет:
- Мой... хороший мой...
И вылетает. Долго ли. Спок кончает в ту же секунду, как по разрешению, весь сотрясается, и в его гортанном уже нет ничего от цивилизованного существа.
Несколько секунд они вот так лежат грудой на узкой кушетке. Потом Джим находит в себе силы развязать веревку. Спок дотягивается до руки своего капитана и подносит к пересохшим губам.
Злость испарилась, как будто ее и не было, возбуждение улеглось. Осталась только затапливающая нежность к Споку. Он сползает со своего измученного вулканца, сгребает его в объятия, и оба оказываются на полу. Сейчас нужно будет промыть раны, взять из шкафа кожный регенератор... Но пока они просто сидят, и Спок, который уткнулся лбом ему в плечо, понемногу перестает трястись.
- Капитан, - говорит он наконец. - Ваш двойник нашел и показал мне некое...устройство у вас в кабине. На вашем месте я бы охранял это устройство более тщательно. Как я успел понять, оно опасно.
- Спасибо, - искренне говорит Джим и бережно целует его в губы. Как-то раз он спросил, почему Споку нравится, когда ему причиняют боль.
- Это не так. Мне нравится, когда вы причиняете мне боль, капитан.
- Я мог вас потерять, - говорит он теперь, с такой искренностью в голосе, которую нормальный вулканец никогда себе не позволит.
- Ну, у тебя был бы хороший, правильный капитан, - Кирк не хочет признавать, насколько неприятно об этом думать.
- Я мог вас потерять, - повторяет тот.
- И не надейся, - шепчет Кирк, вороша ему волосы. - Кто же будет тебя наказывать? Ты бы посмотрел на своего двойника. Наглая морда. Сразу видно - никакого воспитания.