Звездный путь TOS

[genesis-ego]

Mind-Sifter
Shirley S. Maiewski

Мыслефильтр
(из сборника "Новые путешествия", 1976г.)

Примечание переводчика: Внимание! Альтернативная история. Если вы приверженцы строгого канона – не читайте!
Перевод: Наблюдатель

Предисловие Уильяма Шатнера

Это новые путешествия звездолета "Энтерпрайз" – продолжение его миссии; поиск новой жизни, новых цивилизаций, странных новых миров…
Странно осознавать, что почти десятилетие прошло со времен начала пятилетней миссии "Энтерпрайза"; и одновременно успокаивает и воодушевляет мысль, что самый странный новый мир для всех нас – это наш дом.
Но что еще можно сказать о планете, где с каждым днем за этими старыми путешествиями наблюдают все больше и больше людей - куда больше, чем когда эти путешествия были в новинку, – где их смотрят почти в любой стране и почти на всех языках мира?
Что еще можно сказать о мире, где тысячи людей мечтают о новых путешествиях "Энтерпрайза"? Где сотни тысяч, даже миллионы, продолжают вновь и вновь пересматривать старые эпизоды и добиваться новых книг и фильмов?
Необычно?
Да.
Хотя, возможно, и не так необычно в мире, где человек уже сделал первый шаг в "странный новый мир". Капитан Джеймс Т. Кирк понял бы – "один маленький шажок для человека и гигантский шаг для всего человечества". Все эти маленькие шаги когда-нибудь приведут нас к миру, подобному его – странному, новому, но по-прежнему остающемуся домом для человечества.
Эти маленькие шаги, не только в глубины космоса, но также и в глубины самих себя, необходимы – и часто болезненны. Если мир "Энтерпрайза" может кому-то помочь или кого-то научить, это прекрасно, и это огромная награда для всех, кто участвовал в этом проекте.
Меня всегда поражает и иногда шокирует осознание того, что так много людей нуждаются в этом мире. Я всегда затруднялся объяснить это чувство, хотя, возможно, единственно верное объяснение может дать только каждый из этих людей сам. Поражает размах их усилий - сочиняя, размышляя, мечтая, разговаривая, собираясь вместе тысячами и десятками тысяч, тепло приветствуя новых людей в своем кругу – они делают что-то совместно, что-то, что считают чертовски важным.
Все мы, служившие на борту "Энтерпрайза", можем быть только благодарны за это; и когда он вновь отправится в космос – а он это сделает, в этих историях и в других, и снова на экране, – это будет результатом усилий этих людей.
Мы должны сказать им "спасибо".
На более личной ноте, мной двигает интерес к характеру Кирка.
Серьезно, меня спрашивают, как бы я теперь стал играть Кирка после всех этих лет. Я ответил, что это достойно размышления, и это заставило меня подумать, что я должен расти и развиваться во многих направлениях – как, впрочем, и сам Кирк. Ключевой же аспект, в котором я сейчас уверен еще больше чем прежде - значимость откровенности, готовности сообщать настоящие эмоции, готовности раскрыться - иметь мужество показать: так я люблю, так я злюсь, так я плачу.
Конечно, это может оказаться сложно, но это крайне важно. Это было что-то, чему Кирк отчасти научился, и что-то, на что люди несомненно реагировали. Я верю, что он научится большему.
Каким он будет теперь? Каким я его сейчас вижу?
Возможно, отчасти на этот вопрос отвечает история Shirley Maiewski. Ставится вопрос: что остается от человека, когда ему ничего не осталось – ничего, кроме самой его сути?
Если ответ, который получил Кирк, правильный, и именно это видят в Кирке и в его мире, тогда, возможно, это часть ответа на вопрос, почему людей в нашем мире по-прежнему интересует "Звездный путь".
Может быть, в конечном счете, это вовсе не так уж и необычно.
Мне бы хотелось на это надеяться.

***

Казалось, он карабкается по длинной крутой наклонной плоскости. Над головой был тусклый свет. Даже не свет – только уменьшение темноты, окружавшей его. Он споткнулся. Что это – дорога, тропинка, палуба? Он протянул руку, коснувшись гладкой поверхности, - да, прохладная, ровная, но грубая. Краска? Он продолжал двигаться. Огни становились ярче. Угол – резкий – не сглаженный?
Голос. Он заставил его замереть за углом. Осторожно. Опасность.
Голос грубый, резкий: - Сам когда-нибудь вылезет. Другой: - Да, когда проголодается.
Голод…пища…да, но…Опасность. Опасность.
Он вжался в стену, неодолимый страх овладел им. Руками он закрыл рот. Тихо. Опасность!
Шаги удаляются; страх спадает; он придвинулся к углу – осторожно…медленно. Холл пуст. Свет становится ярче.
Осторожно – ловушка? Круглая рукоять. Он коснулся ее, надавил, отдернул руку. Дверь оставалась открытой. Разве она не должна закрыться сама? Он слегка толкнул ее; она качнулась - хлопнула!
Шум. Опасность.
Он бросился обратно за угол и сжался в комок.
Шаги. Приближаются…Спрятаться…
Голос. Другой. – Иду…ждите там!
Шаги приблизились, смолкли. Рука…да? Страх! Кто-то взял его за руку; снова голос – тихий, полный сочувствия.
-Джимми…Я так волновалась. Почему ты убежал?
Страх прошел. Медленно он расслабился, поднял голову. Опасность? Ложь? Ловушка?
-Нет, Джимми, не бойся. Все в порядке. Я Джен. Ты меня помнишь, правда? Дай мне руку.
Джен…да…она поможет. Медленно он взял ее руку.
-Все в порядке, Джимми…помнишь. Пойдем. Ты, должно быть, ужасно голоден.
Голод? Да. Когда он ел в последний раз? Память пуста.
Он медленно поднялся на ноги, все еще сжимая ее руку.
-Слава Богу! Все в порядке, Джимми. Пойдем, поищем что-нибудь поесть. – Она осторожно потянула его за руку, за угол…к опасности.
Он напрягся, замер. Резкое движение заставило ее потерять равновесие, она покачнулась, падая. Он обхватил ее за плечи, не давая упасть. Девочка; нет, женщина. Посмотрел в ее лицо – глаза слегка расширились, встречая его взгляд. Легкое замешательство.
-Джимми? Отпусти меня, Джимми.
-Нет! Я хочу…
-Что, Джимми? Что ты хочешь?
-Я…хочу… - он остановился, чего он хотел?
-Эй! Что он делает? - Крик. Руки отталкивают его. – Оставь ее в покое, псих! – Удар, еще один. Опасность.
-Прекратите! Хватит. Фрэнк, не надо. Пожалуйста!
-Почему? Псих несчастный, чем ты тут занимаешься? Почему вы подпустили его так близко?
Жесткие руки дернули его и швырнули на стену.
-Эй, Фред! Вот наш Супермен! Ошивается вокруг мисс Хэмлин.
Еще одна пара рук подхватывает его и опять швыряет на стену.
-Не надо, пожалуйста! Он ничего не сделал!
Его руки силой всунули в рукава, связали. Он дернулся, но только получил еще один удар. Надвигалась темнота…
-Стой на месте! Мы тебя научим держать свои грязные лапы подальше от наших медсестер!
-Фрэнк! Он не сделал ничего плохого. Я споткнулась – он поддержал меня. Или я бы упала. Не надо – не надевайте это на него! Пожалуйста!
-Пытаетесь рассказать мне, как мне выполнять свою работу, а, мисс Хэмлин? Я видел вас раньше с этим парнем – вы все время с ним возитесь, правда?
-Я доложу об этом, Фрэнк! Доктор Райт все узнает!
-Конечно, дорогуша. А я расскажу ему, как вы обжимаетесь с этим…Суперменом. Пошли, Фред, оттащим его обратно.
Он почувствовал, как его подняли и потащили за ремни связывающей его одежды… дверь открылась…яркий свет ослепил его…Его швырнули на пол, голова взорвалась болью…снова темнота…
Тишина – мертвая, до звона в ушах, тишина. Он моргнул…прищурился от света…заметил позади себя кровать. Низкая…твердый матрас, но лучше, чем на полу. Он заставил себя подняться, опираясь на стену – и снова в изнеможении повалился на кровать.
Шум. Бряцанье. Снова они? Опасность. Спрятаться.
-Джимми? Я здесь. Это Джен…
-Джен?
-Да, это я, Джимми. Давай, я расстегну эти ремни.
-Джен, где…?
Она вдруг заметила, что его взгляд стал не таким как раньше.
-Где что, Джимми? - спросила она. В первый раз за те шесть месяцев, что он был здесь, она заметила изменения в его поведении.
-Где я?
-Это…больница, Джимми. Ты был очень болен. Я медсестра. Я о тебе забочусь, - она проговаривала каждое слово медленно и очень четко.
Он нахмурился, склонил голову и снова поглядел на нее. – Болен? Чем болен?
-Разум, Джимми, - пояснила она.
-Нет! – он попытался подняться, но не смог. – Нет!
-Джимми, не надо, пожалуйста. Прости. Ну, успокойся, - она продолжала ласково бормотать что-то успокаивающее, в то время как ее мысли неслись с бешеной скоростью – он понял ее! Впервые он понял, что ему сказали.
-Джимми, дай мне снять с тебя эту ужасную штуку. Сядь ровно, хорошо? – попросила она, улыбнувшись.
Он внимательно посмотрел на нее, прерывисто вздохнул и попытался сесть прямо. Джен быстро расстегнула ремешки и пряжки, удерживающие смирительную рубашку, и с отвращением отбросила ее в угол.
-Спасибо, - сказал он.
Джен ощутила прилив надежды. Да! Это явное улучшение!

Она вспомнила о том дне, когда он появился здесь, шесть месяцев назад. Она была в приемном покое, когда двое полисменов привели, поддерживая – почти принесли – человека, который бился и кричал в полном ужасе. Санитар сразу притащил рубашку и ловко связал его. Доктор вколол сильное успокоительное, и он обвис в кресле.
-Кто он? – спросили у полицейских.
-Мы не знаем. Мы подобрали его на дороге на окраине города.
-Что это на нем за одежда?
-Никогда не видел ничего похожего – желтая рубашка с эмблемой, вроде как у спортивных команд. Странный материал. Она была вся в грязи – наверное, он много падал – но прекрасно отчистилась.
-Есть какие-нибудь документы?
-Ничего. Мы сообщили в отдел по розыску пропавших. Может, его кто-нибудь разыскивает… - полицейские ушли.
Его приняли, странную одежду упаковали и унесли, доктора осмотрели его – хорошо сложенный, физически здоровый мужчина лет 30-35, насколько они могли судить.
Его записали под именем Джона Доу – немногие слова, которые он произносил, были английскими или американскими – и начали проводить лечение.
Никто не искал его; отпечатки пальцев нигде не значились.
Джен была рада, когда незнакомца определили в ее крыло гигантского госпиталя. Что-то в нем привлекало ее. Когда он не находился в одном из периодов ярости, то обычно стоял у окна, глядя сквозь решетку на небо.
Однажды, когда он так стоял, она подошла к нему, заговорив с ним "Джон". Он повернулся, поглядел на нее и сказал очень четко: "Джеймс".
И сразу же, будто имя запустило какую-то реакцию, он снова впал в ярость. С тех пор он почти все время находился в таком состоянии. Джен обнаружила, что если звать его уменьшительным "Джимми", то это не вызывает странной реакции. Он прошел все тесты; один врач полагал, что он был шизофреником, другой – что страдал маниакально-депрессивным психозом, но все это сводилось к полному нулю. Они просто ничего не знали. Они изменили его имя на "Джеймс", после рассказа Джен, но кроме этого – ничего. Кроме периодических уколов успокоительного, когда он был в буйном состоянии, ничего нельзя было сделать. Он стал еще одним забытым пациентом в огромном, переполненном пациентами и недоукомплектованном врачами госпитале. Никому, кроме Джен Хэмлин, до него не было никакого дела.
Когда она в этот день пришла на дежурство, ей сообщили, что пациент умудрился сбежать куда-то в подвальное помещение. Ее и раньше дразнили за возню с "Суперменом", как прозвали его санитары, частично за его силу, частично за странную одежду, которая была на нем, когда его привезли.
Лечение, которое он получал, не было необычным. Зарплата санитаров была низкой. Как правило, сюда приходили люди, которые не могли устроиться на работу поприличнее. Джен частенько становилось плохо от того, что она видела: откровенный садизм санитаров, небрежность медсестер, равнодушие большей части врачей. Молчать она не хотела. Как не могла и просто уйти, так что она старалась изо всех сил, чтобы помочь своим несчастным подопечным. Она старалась никого не выделять, но в случае с Джеймсом это не проходило. Что-то в нем продолжало привлекать ее.
И вот теперь, наконец, раздался сигнал понимания – выраженный словом "Спасибо".
Джен улыбнулась. – Молодец, Джимми, - радостно сказала она.
-Джим, - внезапно резко сказал он.
Она мгновенно вспомнила тот случай и похолодела от предчувствия.
-Джим, - снова повторил он. – Не Джимми… - он улыбнулся.
-Джим… а дальше? – попыталась Джен Хэмлин.
-Джим…я…я не…просто Джим.
-Ничего, Джим. Все нормально. Пойдем в столовую – сейчас время ужинать, - она взяла его за руку и помогла подняться.

-Холодный! Никогда не любил холодный кофе, - четко сказал он, как будто они разговаривали уже несколько часов. – Можно мне горячий кофе?
-Да, конечно! - быстро встав, она направилась было к раздаточной стойке.
-Джен, нет! Не уходи! – он мгновенно вскочил на ноги, отбросив кресло. Джен быстро обернулась и взяла его за руку.
-Джим, спокойно, я здесь. Пойдем – поможешь мне взять твой кофе. – он последовал за ней. В этот раз Джен двигалась медленнее, продолжая разговаривать с ним, и страх медленно исчезал из его глаз.
Взяв чашку, девушка налила туда кофе и поставила на столик.
-Осторожно, Джим, кофе горячий, - предупредила она.
Он взял чашку и осторожно попробовал горячую жидкость. – Хорошо, - сказал он. – Как раз как я люблю. Ты хорошо запрограммировала селектор, Джен.
-Я…что, Джим?
-Я сказал, ты запрограммировала селектор правильно. – он снова сделал глоток кофе.
-О…да. – Она была озадачена. Запрограммировала? Селектор? Он был так уверен в том, что говорит, будто это было абсолютно естественно. Запрограммировать – запрограммировать можно ЭВМ, например. Но…селектор?
-Джим, что..? – в холе зазвенел громкий, требовательный звонок, сигнализируя об окончании приемных часов. Джен ненавидела звонки; они всегда заставляли ее вздрагивать, и многих пациентов пугали эти резкие звуки. В это раз было то же самое: по всей комнате раздавались крики страха.
Позади нее раздался грохот. Джен оглянулась и увидела Джима, стоявшего над перевернутым креслом. "Красная тревога!" – он направился к двери, не переходя на бег, но двигаясь достаточно быстро. Джен поспешила за ним, перехватив его уже у самой двери. Он оглядывал холл. – Где он?
-Где что? – она ожидала увидеть очередной приступ паники, но он казался спокойным, деловито-собранным.
-Турболифт. Где он? – отрывисто спросил он.
-Джим, здесь нет…турболифтов.
-Они должны быть! - он быстрыми шагами стал пересекать холл, ей пришлось почти бежать, чтобы не отстать.
-Я должен попасть туда. Красная тревога! Я нужен им.
Как только он это сказал, звонок прекратился. Он сделал еще пару шагов, затем остановился, повернулся к Джен. – Прекратилось. Что происходит? Почему…? – в его глазах нарастало беспомощное смятение.
-Тихо, Джим. Пойдем, я отведу тебя в твою палату. Уже поздно. Пойдем.

Он не пошевелился, когда она пожелала ему доброй ночи и вышла из комнаты.
Он был один. Он лег на спину, глядя в окно - окно было зарешечено прочными стальными прутьями. Ночное небо было усеяно звездами. Что-то двигалось там – ночной самолет, на большой высоте – крошечная светлая точка. Он провожал его одними глазами, пока самолет не скрылся за горизонтом. Губы беззвучно шевельнулись: "Спок?..."- это был только шепот. – "Помоги мне…пожалуйста…" – Наконец он заснул.

Спок поднял глаза от настольного экрана, с которого читал журнал. Прозвучал сигнал входной двери.
-Войдите, - сказал он, и дверь свистнула, открываясь.
В дверном проеме стоял Леонард Маккой, старший офицер медслужбы звездолета "Энтерпрайз".
-Могу я войти? – официальным тоном спросил он.
-Если желаете, доктор Маккой. - Спок отключил экран и указал на стул перед столом. Голос его был холоден. Казалось, что ему все равно, останется Маккой или развернется и уйдет.
Маккой медленно подошел к креслу и опустился в него. Мгновение он молчал, разглядывая вулканские колокольчики на стене, будто бы забыв, для чего он вообще пришел.
-Итак? – наконец напомнил Спок. Маккой выпрямился, повернулся к Споку. – Вы знаете, какое сегодня число?
-Вы хотите, чтобы я назвал вам точный день и час, доктор?
-Да – вы-то знаете до минуты, правда? И это все? Только цифры? Вы знаете, что сегодня за день? – резко повторил Маккой.
-Если вы подразумеваете, что сегодня годовщина того дня, когда исчез капитан Кирк, то да, я знаю. Почему вы спрашиваете? - Спок откинулся назад в кресле и сцепил пальцы, отблеск света блеснул на двух полосках на рукаве и еще одной прерывистой между ними - капитанские нашивки.
-Вы не собираетесь как-то отметить этот день? – спросил Маккой. – Например, проведением мемориальной службы?
-С какой целью, доктор? Служба проводится, чтобы почтить кого-то, кто мертв. Мы не знаем, мертв ли Джеймс Кирк.
-Конечно мертв, Спок! Иначе бы он вернулся. Джим Кирк вернулся бы даже из ада, если бы смог. Если бы он был жив, он бы проявился где-нибудь, как-нибудь! Он мертв.
-Вы можете это доказать, доктор? Вы можете предъявить тело, пепел - что-нибудь?
Маккой взорвался. – Черт побери, Спок! Ты наконец получил, что хотел – ты капитан "Энтерпрайза"!
-Доктор, я не имел желания …
-И не надо мне тут повторять старый припев "Я не желаю командовать кораблем"! Ты взял командование почти сразу, как Джим исчез!
Спок вздохнул. – Я принял командование, чтобы сохранить подготовленную команду. Я уже объяснял вам это, доктор Маккой. Хорошо. Если вы так сильно настаиваете на церемонии, у вас есть мое разрешение. Тем не менее – я участвовать не буду.
-Почему это? Совесть замучила? – Маккой поднялся с кресла и оглянулся на дверь.
-Доктор Маккой! Вы не будете разговаривать со мной таким тоном, - Спок тоже поднялся, его лицо потемнело.
Маккой резко обернулся. – Что, Спок, я случайно обнаружил правду? Ты признаешь что рад тому, что Джим исчез? Отлично, пиши на меня рапорт. Мне теперь все равно. Я в любом случае попрошу о переводе с "Энтерпрайза", - выкрикнул Маккой, тяжело дыша.
-Доктор. Я капитан "Энтерпрайза". Я делаю то, что считаю лучшим для корабля, и не обязан объяснять вам свои действия. Я понимаю, что вы чувствуете, поэтому оставлю без внимания вашу вспышку. Тем не менее, вы не можете покинуть корабль, пока я не подпишу ваш рапорт. Так как я его не подпишу, вы останетесь здесь.
-Ты!...- сжав кулаки, Маккой шагнул к Споку, остановился. – А, пропади оно пропадом, – он повернулся и вышел, чеканя каждый шаг.
Спок посмотрел на закрывшуюся дверь. Затем вздохнул, сел обратно в кресло и снова включил экран.
Но хотя слова на экране мелькали согласно его обычной скорости чтения, он их не видел. Вместо этого перед его мысленным взором снова появилось лицо человека, которого он называл своим другом – Джеймса Кирка, капитана звездолета. Человека, который был ближе к нему, чем кто бы то ни было. Спок вновь вспомнил тот день – земной год назад – когда Кирк заглянул в его каюту.
-Спок! Спок, как насчет вместе отправиться в увольнение? Скотти сказал, что в этот раз не прочь остаться на корабле. Пойдем, Спок, я покажу тебе одно место – ты никогда не поверишь! - во всей его фигуре сквозило возбуждение.
-Нет…нет, Джим, я должен просмотреть эту статью в научном журнале. Я не буду брать увольнительную.
Выражение лица Кирка слегка омрачилось, но скоро обрело прежнее оживление. Он подмигнул Споку, сказав: "Ты пожалеешь!", помахал рукой и исчез за дверями.
Спок не видел его с тех пор.
Кирк спустился вниз на станцию. И исчез.
"Энтерпрайз" оставался на орбите, пока планету прочесывали от края до края в поисках следов Джеймса Кирка.
Ничего.
Корабли, покидающие планеты, подвергались осмотру – но драгоценное время было упущено.
Это была открытая планета – одна из немногих, расположенных на краю сферы влияния Федерации, недалеко от Клингонской Империи. Ее равным образом посещали и люди, и инопланетяне. Здесь часто бывали клингоны, как, впрочем, и другие представители нечеловеческих рас. Она была своего рода местом контактов – официальных и неофициальных - между различными расами и культурами.
На третий день поисков лейтенант-коммандер Монтгомери Скотт вернулся на "Энтерпрайз" под стражей. Было совершенно ясно, что он участвовал в драке: один глаз у него заплыл, а форменная рубашка была порвана. Он неподвижно стоял в транспортаторной перед коммандером Споком.
-Что произошло, мистер Скотт? – спросил Спок.
-Я…мне нечего сказать, сэр, - ответил Скотт.
-Мистер Скотт. Вы скажете мне, что случилось, - резко сказал Спок. – Почему вы находитесь в таком состоянии?
-Сэр, я…ну, я просто не мог стоять там и слушать, что они говорят про капитана Кирка…сэр, - в голосе Скотти сквозила скрытая ярость.
-И что же "они" говорили, мистер Скотт?
-Сэр, они…они сказали, что капитан продался клингонам! Сэр!
-Ясно. Кто "они", мистер Скотт?
-Компания варваров с "Лексингтона", сэр. Они сказали, что капитану, должно быть, хорошо заплатили…
-Достаточно, мистер Скотт. Я понимаю вашу импульсивную реакцию. Обвинение предъявлено не будет. – Спок отвернулся от Скотта на минуту, затем снова поглядел на него. – Тем не менее вы останетесь на борту корабля, пока не получите мое разрешение его покинуть.
-Есть, сэр. – И Скотти не покидал "Энтерпрайза", пока они оставались на орбите вокруг этой планеты.
На шестой день Спок получил сообщение от Командования Звездного Флота.
"Коммандер Спок. Мы сожалеем, но мы не можем позволить "Энтерпрайзу" дольше оставаться на орбите. Поиски капитана Кирка продолжат гражданские власти… Таким образом, вы назначены исполняющим обязанности капитана и приведете "Энтерпрайз" на Звездную Базу 11 для переназначения."
Сообщение слышала вся команда мостика. Все были поражены, когда Спок приказал Чехову проложить курс к Звездной Базе 11.
-Ты хочешь сказать, что собираешься уйти отсюда так и не узнав, что случилось с Джимом? – воскликнул Маккой.
-Доктор, вы слышали приказ.
-И что? Ты не можешь так поступить, Спок.
-Доктор Маккой, здесь мы больше ничего не можем сделать. Звездный Флот и так дал нам несколько лишних дней. Они не могут больше позволить кораблю бездействовать.
-Но…Спок!
-Это все, доктор Маккой, - сказал Спок. Он отвернулся от Маккоя и шагнул к командирскому креслу. На одно короткое мгновение он замер, затем его лицо превратилось в холодную вулканскую маску и он опустился в кресло. – Проложите курс к Звездной базе 11, мистер Чехов.
-Есть, сэр. Курс проложен, - сдавленно сказал навигатор, не отрывая глаз от приборной панели.
-Уводите нас с орбиты, мистер Зулу, - приказал Спок. – Варп 2.
Зулу помедлил. – Но…мистер Спок, - начал он, оглядываясь на вулканца. На памяти всей команды мостика, Зулу никогда прежде не ставил под сомнение прямой приказ Спока. Все головы повернулись, разглядывая человека и вулканца.
-Лейтенант Зулу. Если вы немедленно не выполните мой приказ, я освобожу вас от ваших обязанностей, - сказал Спок.
Зулу, вспыхнув, отвернулся к своей консоли. – Есть, сэр. – Его пальцы лихорадочно перебирали кнопки.
Спок перевел взгляд на Скотта, который стоял рядом с инженерной консолью, наблюдая за работой дежурного инженера.
-Мистер Скотт, полагаю, что лейтенант может эффективно выполнять свои обязанности на мостике. Полагаю, ваши обязанности лучше выполнять из вашего офиса в инженерном отсеке. Я сообщу, если потребуется ваше присутствие. Свободны.
Рот Скотти открылся в изумлении и шоке. Затем, пробормотав лишь одно короткое "Есть, сэр", Скотт повернулся и встал около турболифта.
-А вы, доктор Маккой, найдите себе работу в лазарете, - сказал Спок, не оглядываясь на стоящего за ним доктора.
Маккой шагнул к Споку, остановился, глянул на Ухуру, чье лицо отражало ее неверие и потрясение. Он обежал взглядом мостик, напряженные фигуры неподвижно застыли в своих креслах. Наконец его взгляд остановились на резком профиле Спока: тот смотрел прямо вперед.
-Да, коммандер, - проговорил Маккой сквозь стиснутые зубы. – Больше я не побеспокою вас своим присутствием – пока не получу приказа явиться.
Он присоединился к Скотти, и двери турболифта скрыли две фигуры. С того дня, Монтгомери Скотт и Леонард Маккой появлялись на мостике "Энтерпрайза" только по вызову. Они делали то, что от них требовалось, четко и эффективно, но не более того.
"Энтерпрайз" больше не был кораблем-счастливчиком.
Когда они добрались до звездной Базы 11, Споку было приказано доложить коммодору Мендезу. Мендез встретил его у двери своего офиса.
-Входите, мистер Спок.
-Да, сэр. – Они вошли в помещение, и дверь закрылась за их спинами.
Никто на борту "Энтерпрайза" не знал, что произошло за той закрытой дверью. Через несколько часов Спок вернулся на "Энтерпрайз". Лейтенант Кайл был один в транспортаторной, когда это произошло. Поэтому он оказался первым на борту "Энтерпрайза", кто увидел итоги этой встречи.
-Э…добро пожаловать на борт, сэр…э…капитан Спок, сэр!
Вместо привычной синей униформы научного отдела на вулканце теперь была золотистая рубашка, а на рукавах блестели три полоски – две сплошные и одна прерывистая – знаки отличия капитана.
-Благодарю, мистер Кайл, - ответил Спок, сойдя с платформы. Он быстро вышел из комнаты, оставив позади ошарашенного Кайла. Спок направился прямо на мостик, подошел к командирскому креслу и опустился в него.
-Лейтенант Ухура, откройте все каналы, - приказал он.
-Есть, сэр…капитан, - запнулась Ухура. Всегда невозмутимая офицер связи на этот раз ошиблась и нажала не на ту кнопку; на две секунды мостик наполнил душераздирающий свист.
Спок кинул на нее короткий взгляд и заговорил: - Говорит…капитан Спок. Мне было приказано принять полное командование "Энтерпрайзом". Как только корабль пополнит запасы, мы продолжим нашу миссию. Увольнения временно запрещены. Конец связи.
Ошеломляющая тишина, нарушаемая только шумом приборов, овладела всем гигантским кораблем. Затем по всему звездолету зашумели сотни голосов. Группы членов экипажа собирались, разбивались на кучки, снова собирались.
"Вы слышали это?" - "Да! Поверить не могу!" – "А что же капитан?" – "Он теперь капитан!" – "Вы слышали?"
Сестра Чэпел застыла посреди лазарета, уставившись на интерком – неспособная поверить в то, что слышала.
-Ну, сестра, он наконец сделал это, - мрачно сказал Маккой.
-Сэр?
-С тех пор как я знаю Спока, он говорил, что не желает быть капитаном. Меньше двух недель прошло с тех пор, как Джим пропал – и он тут же принял на себя командование. Чертов вулканец!
-Но, доктор Маккой, кто-то должен управлять "Энтерпрайзом" , пока…пока… - она не смогла закончить.
-Пока не вернется Джим? – окончил за нее Маккой. Доктор до сих пор не мог заставить себя поверить, что Джеймс Кирк был мертв. Многие члены экипажа начали думать так, но он не мог. Пока не мог. Это было слишком больно и слишком тяжело принять.
-М-м…да, доктор, - нерешительно согласилась Кристина. Она, как и все, была ошеломлена и сбита с толку странным поведением Спока. Она не говорила с ним с того момента, когда Маккой бушевал в лазарете, когда Спок приказал ему покинуть мостик. Тогда он сказал ей: "Ваш дорогой мистер Спок показал свою истинно вулканскую сущность, и будь я проклят, если появлюсь на мостике без прямого приказа!"
Теперь же Маккой продолжал: - Они могли и не делать его капитаном – кораблем может командовать и первый офицер.
Но в глубине души он знал, что у "Энтерпрайза" должен быть капитан. Он отвернулся от Чэпел, вошел в свой офис и запер за собой дверь.
"Энтерпрайз" оставался на орбите Звездной базы еще три дня, затем ушел прочь.
Они направились к планете Стража Вечности, что шокировало Маккоя и остальных, побывавших там; тогда они решили, что это должно навсегда остаться тайной – такая мощь была способна изменить всю историю. Спок спустился вниз и вернулся без единого слова. Маккой не стал расспрашивать.
Корабль проводил много времени у границ Клингонской Империи. Часто они случайно сталкивались с клингонскими кораблями – но мир, продиктованный органианами, сохранялся.
Прошел год.
Леонард Маккой не знал, что в ту ночь, когда исчез Джеймс Кирк, Спок проснулся в своей каюте от ужаса – волны страха и боли накатывали на его разум. В центре всего этого кошмара звенел крик о помощи – от Джеймса Кирка. Ощущения были идентичны тем, что он испытал когда-то на планете Органии, когда клингоны подвергли его проверке на мыслефильтре. В тот раз тренированный вулканский разум справился с пыткой, и этот опыт не причинил ему особого вреда.
Но если разум Джеймса Кирка, да и любого человека подвергли испытанию хотя бы того же уровня, что и его, последствия будут ужасающими. Перед внутренним взором Спока снова проносилось жестоко усмехающееся лицо Кора, клингонского коммандера, с которым они столкнулись тогда.
Ощущение быстро исчезало. Кто-нибудь другой на месте Спока сказал бы, что это лишь ночной кошмар, но Спок знал лучше. Он знал, что Джеймс Кирк захвачен клингонами, что они лишили его разума - но не убили его. Вспышка боли и другой зов о помощи, эхо другой, давней боли, отраженной мыслефильтром – Эдит Келер, погибшая и затерянная в толще времен, Гардиан…
Кошмар. Но не приснившийся. Людям этого не докажешь. Но если Кор узнал о Страже Вечности, вся история лежит теперь в его руках. И в руках Спока.
И Джима Кирка. Затерянного где-то во времени. А его разум затерян еще дальше.
Он старательно игнорировал мысль, что Джеймс Кирк, его друг, может теперь быть лишенным разума растением – если он был еще жив. И Спок сделал то, что он счел лучшим – для него самого, для Джима, и для Звездного Флота: принял командование "Энтерпрайзом".
Одно из условий, под которыми он принял капитанскую должность, было назначение "Энтерпрайза" в квадрат, лежащий вблизи Клингонской империи. Он проводил свободное время на мостике, просматривая через библиотечный компьютер исторические архивы. Страж Вечности не мог или не хотел ответить на вопрос. Безнадежно искать человека, затерянного в пространстве и времени. Но вулканец должен попытаться.
Иногда Спок испытывал побуждение рассказать Маккою то, что он узнал. Но он не мог заставить себя сделать это. Возможно, Маккой ему не поверил бы. Но если бы поверил, как может человек жить с этим знанием, с умирающей надеждой - хотя, по логике – никакой надежды здесь не было.
Маккой ничего этого не знал, так что в сопровождении лейтенанта Ухуры, мистера Зулу и мистера Скотта отправился на мемориальную церемонию. Служба проводилась на всех палубах корабля.
Капитан Спок появился на мостике как раз перед началом церемонии и занял командирское кресло, тем самым позволив энсину Чехову присутствовать на церемонии. Чехов был удивлен, когда Спок сказал ему, что он может идти: это был первый "человеческий" поступок вулканца с того дня, как он стал капитаном.
Служба была слышна на мостике. Некоторые энсины тайком бросали взгляды на Спока. Единственное, что они смогли заметить после того, как Ухура спела одну из любимых песен капитана Кирка - что-то едва заметное промелькнуло на холодном лице вулканца и исчезло. И ничего больше.

Джен Хэмлин подошла к запертой двери, ведущей в палату Джима Доу. Наклонившись, она посмотрела сквозь небольшое отверстие, проделанное в тяжелой панели. Как обычно, он стоял у окна и смотрел на небо.
Джен только что сменилась с дежурства; она собиралась пойти домой, но эта одинокая фигура притягивала ее к себе. Она отперла дверь и тихо вошла внутрь. – Джим? – тихим голосом сказала она, надеясь, что не напугает его. – Это Джен. – Она подошла поближе, чтобы он мог видеть ее лицо.
Медленно он опустил голову и неуверенно улыбнулся. – Привет, Джен. – Он узнал ее почти мгновенно – куда быстрее, чем раньше.
Она тоже улыбнулась. – Как ты себя сегодня чувствуешь, Джим?
-Хорошо. Я …чувствую…- он запнулся, будто раздумывая, потом продолжил: - Думаю, что хорошо, Джен, я просто…не помню…
-Все в порядке, Джим, не волнуйся, - поспешно сказала Джен. – Как ты смотришь на то, чтобы выйти на улицу и немного погулять?
-На улицу..? – казалось, он растерялся.
-Да, Джим. Но ты должен пообещать, что пойдешь рядом со мной и не попытаешься убежать.
-Я…нет. Не убегу, - медленно сказал он.
-Пойдем. Возьми меня за руку, - сказал Джен, открывая дверь.
-Нет.
-Почему? – изумленно переспросила она. Раньше он никогда не отказывался от этого.
-Не твоя…рука. Мужчина…нет, женщина…берет мужчину под руку, когда они идут вместе, - медленно объяснил он.
-Да! Правильно, Джим! – счастливо улыбнулась Джен и взяла его под руку. Она открыла входную дверь, и они шагнули наружу под золотые лучи солнца. Джим слегка улыбнулся и вдохнул свежий, прохладный воздух. – Хороший день, Джен, - он снова улыбнулся, поглядев на нее.
-Да, Джим. Пойдем к тем деревьям, погуляем по траве.
-Я люблю гулять по траве, когда я в увольнении, - ненароком обронил он.
"В увольнении?", - подумала Джен. Она научилась не задавать ему вопросов, когда неожиданно он говорил что-нибудь вроде этого; его, казалось, смущало и пугало, когда она не понимала, что он имел в виду. Но "увольнение" – это военное понятие. Военно-морской флот, точно! Да…он однажды обмолвился, как приятно пройти по траве после корабельных палуб. Нужно попытаться…
-Да, по палубам не больно-то прогуляешься, верно, Джим?
-Да, конечно. В каютах и на рекреационной палубе пол достаточно приятный, но вот коридоры и… - он остановился и снова нахмурился.
-Ну, - бодро сказала она, будто бы не заметив заминки, - вот мы и пришли. Красиво, правда? Пойдем, Джим, давай посидим на солнышке.
Они уселись под деревом. Джим поднял голову и посмотрел на дерево, сквозь переплетение ветвей и листьев которого просвечивало голубое небо.
-Красиво, - прошептал он. – Совсем как небо на Омикроне Цети Три. Жаль, что мы не можем туда вернуться, - он улыбнулся сам себе.
-А почему нельзя туда вернуться?- поинтересовалась Джен.
-Ну, ты же понимаешь, если мы вернемся, Бертольдовы лучи… - он неожиданно остановился и поглядел на нее. – Ты…тебя там не было, Джен! - его взгляд стал жестким, голос затвердел. – Почему ты это сказала? – он с силой сжал ее руку.
-Джим, отпусти, пожалуйста, - тихо сказала Джен. Ее сердце забилось чаще; он никогда не пытался раньше причинить ей боль. – Ты делаешь мне больно. – она продолжала говорить тем же спокойным тоном.
Он посмотрел на ее руку, которая начинала медленно краснеть. Быстро отпустив ее, он поднял на нее глаза. – Я…прости…я не хотел, Джен…
-Все в порядке. Мне не больно, - быстро сказала она, желая успокоить его.
-Я...не хотел…тебя обидеть, - сказал он. – Ты…хорошая…Ты мне нравишься, Джен…
-Ты мне тоже нравишься, Джим, - рассмеялась Джен. Вдруг она осознала, что начинает испытывать к этому человеку нечто большее, чем профессиональный интерес. Осознала, с внезапной болью, что она не должна – так сказано во всех книгах, о том же говорил и ее медицинский опыт – "проявлять эмоциональные наклонности". Он смотрел на нее, улыбаясь. Обычно одежда пациентов была старой и мешковатой, но этот зеленый свитер неплохо на нем сидел. Нужно будет посмотреть, не подойдет ли ему что-нибудь из старых вещей ее брата. Кажется, у них один размер…"О!! – подумала она – Осторожнее!" О, да ладно, принести ему нормальную одежду это вовсе не "эмоциональные наклонности". Никого это не интересует.
Это было верно: никого. Никто не спрашивал о нем. И хотя ему вроде потихоньку становилось лучше, она была единственной, кто замечал это. С этим нужно что-то делать, решила она. – Джим…, - она глубоко вдохнула, не зная, какой эффект окажут ее слова. – Ты помнишь что-нибудь до того, как оказался здесь?
Он казался пораженным, затем озадаченным. Сдвинув брови, сконцентрировался, вспоминая.
-До того? Когда я был…где-то еще?
-Да, Джим, там, где был турболифт, где продукты программировались…Помнишь?
-Турболифт… Да! Турболифт доставлял меня…на мостик. Да! Мостик. – Он резко поднялся на ноги, и она тоже вскочила. – Я должен…я должен быть там. Они…Им нужен… - он огляделся по сторонам. – Нет. Я в увольнении. Я должен…подняться…
Он попытался нащупать что-то на поясе. – Он исчез! Мой коммуникатор. Он исчез! - он круто обернулся к ней и схватил ее за руки. – Джен! Я должен найти его. Помоги мне. – Он опустился на колени и стал обшаривать траву и опавшие листья. – Джен, помоги мне!
Джен опустилась на колени рядом с ним и положила руку ему на плечо. –Джим, не надо. Его здесь нет. Ты его не найдешь - …
Он прекратил рыться в траве и поглядел на нее. Какое-то время оба молчали. Наконец он глубоко вдохнул, повернулся к ней и сказал: - Он снова ушло, Джен.
-Что оно?
-Не знаю. Иногда мне кажется…Как будто я вот-вот…вспомню, - неуверенно сказал он. – Джен заметила, что он говорит вполне рационально – явное улучшение.
Она поднялась, и он сделал то же самое. Затем протянул руку и обнял ее за плечо.
-Джим, - спросила она изумленно, - что ты делаешь?
-Ты симпатичная девушка, Джен, - неожиданно для нее ответил он.
-Спасибо. Это очень мило с твоей стороны, - она осознала, что залилась краской.
-Нет…Это правда. Так и есть, - он снова улыбнулся и обнял ее. А затем, прежде чем Джен осознала, что происходит, прижал к себе и поцеловал. Опомнившись, она оторвалась от него со слегка смущенным смехом.
-Джим! Уже поздно. Я должна идти домой, - ее мысли путались. Да что она делает? Она не должна…Это неправильно! Но это казалось правильным, пока он обнимал ее. Это казалось очень даже правильным.
-Джим, мне в самом деле пора идти, - сказала она, возвращая его улыбку.
-Ладно, тогда пойдем, - он снова рассмеялся. – Я провожу тебя до двери.

На следующее утро Джен Хэмлин пошла к директору больницы. Когда ее пригласили в его офис, она начала рассказывать ему о том, что узнала насчет Джеймса Доу. Что он был военным, скорее всего, моряком; что он много путешествовал – нет, она не знает, куда, все названия были незнакомыми.
-Его должны знать где-то! – наконец воскликнула она. – Доктор Райт, кто-то должен знать его!
-Мисс Хэмлин, мы пытались. Мы связались со всеми военными ведомствами - армией, флотом, ВВС – они ничего о нем не знают. В базе ФБР нет его отпечатков. В отдел по розыску пропавших не поступало заявления с похожими приметами. Что еще мы можем сделать?
-А если попробовать через газеты?
-И что это даст, мисс Хэмлин? Если кто-то его ищет…
-Но может, они думают, что он мертв, доктор Райт, - настаивала она. – Может, они бросили искать его.
-Ну что ж, думаю, такое возможно, - задумчиво сказал Райт. – Знаете что, я позвоню в газеты и посмотрю, согласятся ли они на это. Хотя не уверен, что из этого что-нибудь получится. Еще один брошенный пациент в госпитале для сумасшедших…Ну ладно, я попробую.
Вдруг она вспомнила о той странной одежде, в которой он был, когда поступил сюда. Райт согласился с ее идеей, добавив, что репортеры скоро прибудут. Она направилась к Джиму, объяснила. Казалось, что он понял. Она подошла было помочь ему.
-Нет…я сам.
Джен отошла назад. Он медленно снял с себя рубашку и взял в руки ту желтую. Провел пальцем по непонятной эмблеме, и на миг глубоко задумался. Затем тряхнул головой и быстрым движением надел рубашку. Поглядел на нее с легкой улыбкой в глазах: - Отвернись, Джен.
-Джим, но я же медсестра! – рассмеялась она.
-Нет. Пока ты не отвернешься…
-О, ну хорошо, - Джен отвернулась и уставилась в окно. Услышав позади себя шорох, улыбнулась сама себе. Похоже, ему лучше, раз он вспомнил о приличиях.
-Все, - услышала девушка и повернулась. Он сидел на кровати, застегивая ботинки. Его пальцы легко справлялись со странного вида застежками.
-Ну как? – спросил он, встав в полный рост.
Она сдержала изумленный вздох. Он выглядел другим человеком. Даже выражение лица изменилось. Джен залезла в карман и достала расческу.
-Причешись, - предложила она, улыбнувшись.
-Конечно. – Он быстро провел расческой по волосам.
-Ты хорошо выглядишь, Джим, - сказал она, улыбаясь. Это должно сработать. Теперь кто-нибудь непременно его узнает. – Пойдем в офис доктора Райта, и фотограф снимет тебя.

Фотограф навел камеру и щелкнул вспышкой. Джим вздрогнул от яркого света, но стоял спокойно. – ОК, еще разок.
-Стой на месте, Джим, - сказал Джен. – Он хочет сделать еще дубль.
Снова вспышка. В это раз Джим не шелохнулся.
-Хорошо. Очень хорошо, - доктор Райт вышел из-за стола. – На сегодня все, Джим. Можете вернуться в свою палату с мисс Хэмлин.
Джим посмотрел ему в лицо, сдвинув брови. – Кто вы? – спросил он.
-Меня зовут доктор Леонард Райт, я начальник госпиталя.
-Доктор… - медленно повторил Джим. – Доктор…Боунз. Доктор Леонард Маккой? Нет! Вы не Маккой – кто вы?
-Джим, - Джен взяла его за руку. – Пойдем, нам пора.
-Нет! - он вырвался. – Я хочу знать. Где Боунз? Что вы с ним сделали? Он мой главный медицинский офицер – он, а не вы, доктор Райт. – Казалось, что он полностью осознает, что говорит; он не кричал, не сбивался, просто резко задавал вопросы, требуя ответа.
-Джим, о чем вы говорите? – спросил Райт. Если пациент продолжит говорить, может, они смогут что-то узнать о нем.
-Если доктора Маккоя здесь нет, где сестра Чэпел? Или доктор М'Бенга? Один из них должен быть здесь.
-Нет, Джим, - тихо произнесла Джен. – Они в другом месте, помнишь? Мы говорили об этом вчера. – И внезапно сверкнула идея – если он сейчас так хорошо все вспомнил, возможно, самое время спросить… - Как тебя зовут? Джеймс…?
-Я капитан Джеймс Кирк, командир… - он замер. На его лице появилось выражение абсолютного ужаса. Он сжал голову руками и с криком боли повалился на пол. – Спок! Помоги мне!...
Доктор, медсестра и журналист из двадцатого века не могли знать, что капитан Джеймс Т. Кирк страдал от постгипнотического внушения, код был вшит в его разум жестокой расой инопланетян, известной в двадцать третьем веке как клингоны. Триггером были его имя и звание. Но клингоны не знали уменьшительного "Джимми". Джен, используя это имя, фактически исцелила часть поврежденных клеток мозга – как бы вернув его в детство, заставив мозговые клетки и нервы восстановиться. Она помогла больше, чем сама понимала.
Но теперь новая волна боли, вызванной клингонским мыслефильтром, вновь обрушилась на него. Ключевые слова впустили в его сознание такой непередаваемый ужас и боль, что ни один человек не мог такого выдержать. Результат был ужасающий. Санитары, прибежавшие в офис по вызову Райта, с трудом скрутили его, надели смирительную рубашку и потащили в палату. Сестра Хэмлин, из глаз которой катились слезы, ушла с разрешения шефа, а Райт проводил газетчиков до дверей.
-Отличная история, док, - ухмыльнулся Блэр, репортер. Фотограф украдкой сделал еще один кадр – запечатлевший, как странный пациент корчится на полу, удерживаемый тремя санитарами.
-Я бы предпочел, чтобы вы не использовали этот снимок, - сказал Райт.
-И испортил историю? – расхохотался Блэр. – Ни за что!
На следующий день на передовицах местной газеты появился заголовок: "Кто этот человек?" Под ним были два фото: один снимок изображал в полный рост хорошо выглядевшего человека в странном костюме. На другой фотографии тот же самый человек корчился на полу, удерживаемый санитарами и смирительной рубашкой, на его лице застыла гримаса боли и ужаса. Внизу стояла просьба ко всем, кому известно что-нибудь о нем, связаться с госпиталем.
Эта история была подхвачена прессой и получила весьма широкую известность. Однако больше репортерам не позволяли видеть Джеймса Т. Кирка. Ему постоянно вводили седативное. Его состояние было ничем не лучше того, когда он только поступил сюда.
Прошло несколько дней, неделя. Никто не приходил. Была парочка телефонных звонков, но все они оказались пустышками. Возбуждение спадало. Как умирают старые новости, так и эта история постепенно забылась.
В медицинских записях имя Джеймса Доу было заменено на Джеймса Т. Кирка, его странную одежду вернули в камеру хранения. Все стало как раньше.

"Энтерпрайз" продолжал свою миссию. Дела не становились лучше, но и хуже - тоже нет. Команда начала привыкать к новому капитану, и обязанности выполнялись эффективно.
Маккой и Скотт проводили большую часть свободного времени вместе, иногда за скотчем и бренди, чаще, как сегодня, на РЭК-палубе за чашкой кофе, тихо разговаривая, чтобы их не слышал вулканец, склонившийся в дальнем углу над терминалом библиотечного компьютера. Маккой оглянулся на Спока и встретился взглядом с инженером.
-Скотти, я только что подумал, что не вспоминал про Джима Кирка уже... почти неделю.
-Да, доктор, я тоже это заметил – забывание. Мемориальная служба в прошлом месяце, кажется, положила конец надежде когда-нибудь найти его.
-Да, наверное, - угрюмо согласился Маккой, уставившись в свою чашку. Он вздохнул. – Если бы мы только знали, что случилось. Тогда мы могли бы принять это.
-Да… - Скотти отхлебнул кофе, погруженный в свои мысли.
Неожиданно Спок резко выпрямился за своим компьютером. Маккой увидел, как он вздрогнул.
Через долгое мгновение Спок поднялся, вернул свой вулканский контроль и подошел к ним.
-Я только что нашел подтверждение того, что Джим находится в прошлом, - сказал он. – Я считал так с тех пор, как он пропал. Телепатический эффект, не являющийся доказательством. Клингоны схватили его и…использовали мыслефильтр. Узнали секрет Стража Вечности. Джим сбежал от Кора и попытался добраться до Эдит. Я проводил поиск начиная с 1930-ых. Он в 1950-ых, и он лишен рассудка.
Спок закрыл глаза, снова открыл их и, не мигая, пристально посмотрел на Маккоя. – Я знал часть этого с той ночи, как пропал Джим, доктор. Он взывал о помощи. Я ничего не мог сделать.
-Почему ты не сказал мне? – вспыхнул Маккой.
Спок едва заметно вздохнул. – Вы бы мне не поверили, доктор.
Маккой, готовый разразиться гневной тирадой, открыл было рот и тут же закрыл его. Печаль, понимание и сочувствие появились на его лице. – Нет, - тихо сказал он, - не поверил бы.
Тогда Спок показал им газетные статьи.
Много позже, дверь в каюту Маккоя тихо свистнула, пропуская капитана Спока.
-Могу я с вами поговорить, доктор?
-Конечно, Спок. Входи.
-Приношу извинения, что побеспокоил вас, доктор. Я знаю, что вам необходим отдых. Однако, я хочу объяснить…
-Спок, ты не должен ничего объяснять. Я все понимаю. Ты делал то, что считал нужным. Я это много раз уже повторял.
-Но все-таки, я хочу…я должен быть уверен, что вы знаете, почему я действовал так, - настаивал Спок.
Маккой улыбнулся. – Спок, мы давно уже знакомы. Ты не думаешь, что теперь я кое-что про тебя знаю? Когда я осознал, что ты давно знаешь про Джима, когда я осознал своим медным лбом, с чем тебе приходилось жить, ты не думаешь, что я все понял? Господи, Спок! Единственное, чего я не могу понять, так это почему ты не сломался. Я должен был понять, что что-то не так, но был слишком туп, чтобы это увидеть. Ты заставил нас всех так ненавидеть тебя, что у нас не оставалось времени слишком много думать про Джима. Это я должен был прийти к тебе. Я должен был извиниться…
-В этом нет необходимости, доктор. Вы действовали как любой человек, переживающий большую потерю. Я только сожалею, что…
-Слушай, Спок, давай забудем об этом. У нас есть большая работа. Давай займемся ей, - предложил Маккой.
-Согласен. Хотя, еще одно замечание…Боунз. Теперь он может быть уже мертв. Возможно, для него даже лучше теперь быть мертвым. Я рассказывал вам, на что способен мыслефильтр. Он живет в примитивных условиях более года. Он мог не получать необходимого ухода. Судя по моим сведениям, лечение душевнобольных пациентов в те времена было весьма ограничено. Существует большая вероятность, что он вообще не получал никакого лечения. Если он жив, вы должны приготовиться к тому, что это может быть не тот Джеймс Кирк, которого мы оба знаем.
-Я понимаю, Спок. Я знал это с тех пор, как ты сказал нам, что клингоны применили мыслефильтр. Я могу это принять – теперь. Я просто хочу знать, жив он или мертв. Если он жив, мы заберем его с собой и он получит лучший уход, какой наши технологии смогут предоставить. Если он…мертв, и мы будем в этом уверены, то мы сможем принять это. – Маккой тихо постоял минуту, погруженный в свои мысли; потом поднял глаза на Спока и улыбнулся. – Спок, - сказал он, - я рад, что ты пришел. Я хотел сказать – поблагодарить – что ты не позволил мне перевестись с "Энтерпрайза". Надеюсь, что мы сможем забыть этот прошедший год. Глупо продолжать играть в молчанку.
-Согласен, доктор. Это было бы…нелогично.
-Я знал, что вы это скажете, мистер Спок! – и Леонард Маккой рассмеялся, практически в первый раз за этот год.

Золотое свечение транспортаторного луча исчезло, и две фигуры материализовались на тихой улице. В три утра улица была абсолютно пуста.
Доктор Леонард Маккой и энсин Павел Чехов быстро направились вниз по темному переулку. "Энтерпрайз" поддерживал синхронную орбиту над планетой. В предплечья у них были вживлены подкожные передатчики, которые давали возможность засечь их и поднять на борт без помощи коммуникатора. Хотя коммуникаторы были у обоих, у Маккоя даже два – второй был спрятан в потайном отделении в его медицинской сумке – эта древность была сделана на борту "Энтерпрайза" по старым эскизам. Доктор из 1950-ых, впрочем, был бы очень озадачен содержимым этой сумки.
Им придется пойти на контакт с таким доктором; вытащить Кирка через официальные каналы, не оставляя в прошлом таинственных исчезновений. У них были фальшивые удостоверения, документы и прочая всячина, которая могла понадобиться. Вулканец предусмотрел все что можно.
Он не стал рисковать, спускаясь сюда сам. В этот раз острые уши вряд ли получится объяснить, рассказав историю о "механическом рисосборнике". В прошлый раз, впрочем, это тоже не очень получилось.